синие колокольчики

[torrijirou]

Игры с правилами
Жанр: execution story
Фэндом: j-rock, Dir en Grey
Персонажи: Каору, Тошия.
Рейтинг: NC-17

Я стоял у стены, прижавшись спиной к дверному косяку, Тошия – посреди комнаты, рядом с кроватью.

Я стоял у стены, прижавшись спиной к дверному косяку, Тошия – посреди комнаты, рядом с кроватью.
- Начинай, - коротко распорядился я, - Медленно.
- Может еще под музыку? – буркнул он.
Его интонация говорила скорее о смущении, чем о недовольстве, поэтому я не стал его одергивать и приказывать снова. Тем более, что он меня послушался, потянул вверх футболку. Хотел сначала изобразить подобие стриптиза, когда проводят ладонью по животу и поднимают край одежды или расстегивают невзначай пуговицы, но сбился и просто стащил ее через голову. Покомкал немного в руках, думая куда бы деть, и, разумеется, бросил в меня. Я перебросил футболку через плечо и строго кивнул, чтобы он продолжал, потому что Тошия остановился, уперев руки в бока.
С джинсами он расправился быстро и, я бы даже сказал, элегантно, собрался раздеться полностью, но я не позволил.
- Стой так. И руки подними, сцепи за головой.
Он закусил губу и стал смотреть в сторону. И покраснел. Тошия у нас эстет, считает, что в одних носках смотрится смешно и некрасиво. У меня же всегда, когда я видел его полуголым, где-то под солнечным сплетением появлялось горящее, щекочущее ощущение, которое хотелось продлить подольше. Сейчас я мог позволить себе смотреть, пока не надоест.
Он выглядел таким забавным в этих коротких носках и трусах с каймой в тон с носками, но совсем не смешным, скорее трогательным. Я даже не мог сказать, что чувствовал сильнее, глядя на него – удовольствие или нежность.
- Повернись спиной, - сказал я.
- Черт, Каору, я себя чувствую, как будто меня на аукционе продают, - пожаловался Тошия, слегка обернувшись.
- Ошибаешься. Тебя уже купили.
Мне пришлось сказать это подчеркнуто холодным тоном, чтобы не было повода принять мои слова за шутку. Тошия еле слышно вздохнул, я понял это скорее по движению его плеч, чем услышал. Я подошел к нему вплотную, не прикасаясь, приблизил губы к его коже так, чтобы он мог чувствовать дыхание и заговорил:
- Ты ведь сам этого хотел, помнишь?
- Но я... – попытался возразить Тошия.
- Руки не опускать! – резко оборвал его я, потому что именно это он собрался сделать, и снова продолжил ласковым голосом: - Это ведь ты говорил, что хочешь, чтобы мы воплотили мои фантазии...
- Да.
- И что ты еще тогда так самонадеянно заявил? Ну?! Что ты выполнишь...
- Я выполню любое твое желание, - хрипло проговорил Тошия. Я не ожидал, что он будет так сильно волноваться.
- Желание, - повторил он еле слышно.
От моего дыхания его кожа покрылась мурашками. Я растер его спину и плечи, потом коснулся талии, погладил живот, чувствуя, как напряглись мышцы, опустил руку вниз. Приятно было осознавать что, несмотря на свое недовольство и волнение, он все-таки начал возбуждаться.
Я поцеловал его между лопаток и вернулся на свое место.
- Молодец, Тотчи. Можешь раздеться до конца, а потом встань на колени на кровати.
Раздевался он все так же стоя ко мне спиной, но забираясь на кровать, догадался повернуться. Сел на пятки, положил руки на колени. Щеки у него горели.
- Начинай, - снова приказал я.
- Что?
- Неужели мне надо объяснять? Сначала грудь, потом живот и дальше.
Тошия смотрел на меня, смотрел, и вдруг губы его растянулись в улыбке. Но встретившись со мной взглядом, он сразу перестал улыбаться.
Я повторил подчеркнуто холодно:
- Успокоился? Начинай. Одной рукой. Вторую заведи за спину.
- Зачем? – удивился он.
- Нет, я передумал. Встань на четвереньки. Ближе к краю.
Он выполнил приказ, низко опустил голову. Я подошел к нему, схватил за волосы и потянул вверх, чтобы он смотрел прямо. И специально жестко дернул пряжку, расстегивая ремень.
Но вдруг у меня возникло ощущение, что Тошия как будто «потускнел», если только можно так сказать про человека. Его поза осталась прежней, он все так же смотрел прямо перед собой, но если раньше он следил за тем, что я делаю, то теперь рассеянно смотрел в пустоту. Я отпустил его волосы, он не пошевелился. Разумеется, раз его поймали на слабо, он выполнит все, что я захочу. Но кому это надо, черт возьми?!
И я опрокинул его, навалился сверху, стал тыкать пальцами под ребра и кусать за плечи, когда получалось прижать его к кровати. Потому что Тошия только хвастается, что не боится щекотки, а на самом деле визжит и брыкается как поросенок. Он хихикал и вырывался, извивался как угорь, но меня не так-то просто было спихнуть. И я бы добился своего – он обязательно вскоре запросил бы пощады, но вдруг он заголосил мне прямо в ухо: «Ааа! Пряжка! Пряжка!» – и сбросил меня с себя, а потом не успокоился, пока не спихнул на пол. Раскинулся на кровати звездой и смеялся.
- Жулье! – рассердился я. - Не было никакой пряжки.
- Была! – простонал он сквозь смех, щекотка никак его не отпускала. - Ты мне чуть... чуть меня не проткнул.
Я стал раздеваться, сидя на краю кровати, а он продолжал время от времени хихикать у меня за спиной, и вдруг совершенно серьезным голосом спросил:
- Тебе тоже не понравилось?
- Да нет, мне-то как раз понравилось, - я кинул рубашку на стул, повернулся и снова улегся на него как раньше.
- Правда?
- Правда. Даже не думал, что это так заводит, когда тебе вот так... подчиняются. Особенно через силу. Столько странных желаний просыпается.
- А мне казалось, ты всегда любил покомандовать, - поддел меня Тошия.
Однако слушал он очень внимательно и смотрел серьезно, как всегда в такие минуты сосредоточенности поджимая и прикусывая нижнюю губу. Я взял его за подбородок, провел пальцем по губам и сказал:
- Я собирался трахнуть тебя в рот.
Тошия зашипел сквозь зубы и попытался выбраться из-под меня, но я только тяжелее навалился на него и продолжил:
- Да-да, именно трахнуть. Я бы держал тебя за волосы, чтобы ты не мог отвернуться, и даже слюну не смог проглотить. И она стекала бы у тебя вот здесь, - я провел пальцем от уголка его губ до подбородка и дальше, вниз по шее до самой ключицы. Тошия больше не вырывался. Он смотрел на меня во все глаза, и лицо у него было ошарашенное. Я наклонился к самому его уху и продолжил, понизив голос: - А потом, когда я кончу, я бы запретил тебе вытирать губы, и ты бы подчинился мне не раздумывая. И так же не раздумывая, ты по одному моему слову стал бы растягивать себя пальцами, а у тебя на губах еще оставалась моя сперма. Я бы смотрел на тебя такого, послушного и смущенного, а ты бы трахал себя для меня, для моего удовольствия.
Тошия снова заелозил подо мной, но я все равно успел почувствовать то, что он пытался скрыть.
- Ах ты, хренов праведник! – возмутился я. - Будешь еще делать вид, что тебя самого это ничуть не заводит?!
- Да ты, блин, так рассказываешь, можно подумать, я от чего потрясающего отказался!
Он ответил сердито, но вид у него был такой, как я только что описывал: растерянный и смущенный.
Я пожал плечами, правда, получилось не очень выразительно. И тут Тошия предпринял хитрый маневр: сначала расслабился, как будто полностью мне покорился, а потом вдруг вывернулся и завалил меня на спину, усевшись верхом. Перехватил руки за запястья и разулыбался, довольный своей победой. Теперь он снова был самим собой.
- Страшно подумать - я уже столько лет живу с маньяком! – заявил он.
- Здрасьте, проснулся! Твоя наблюдательность заставляет вспомнить все анекдоты о басистах.
Реакция последовала незамедлительно, опровергая мою подколку: Тошия сильно сдавил коленями мои ребра. Но ненадолго, почти тут же отпустил и дразняще потерся, как будто случайно задевая член. Проверять мою реакцию было необязательно: недавно озвученные образы так быстро не отпускали, а возня в постели меня всегда заводила, даже шутливая.
Тошия отпустил мои руки, выпрямился и начал задумчиво разглядывать, о чем-то размышляя. Это отдельное удовольствие – смотреть на него, когда он на что-то решается: на лице сменяется столько эмоций, что хочется немедленно зажать в каком-нибудь углу. Особенно тяжело приходится, когда мы не дома.
Наконец, Тошия додумал то, что он там себе думал, и потянулся к столику, достал презерватив и сигареты. Нарушая собственное же правило – не курить в постели – он закурил, глубоко затянулся и нарочно выпустил дым мне в лицо. Что он сам решил руководить, мне стало понятно давно, но я терялся в догадках, что же он задумал. Тошия сделал еще одну глубокую затяжку, зажал сигарету между пальцами и зубами разорвал упаковку презерватива. Деловито и неторопливо он надевал его на мой член, затягивался время от времени и, казалось, нарочно тянул время. Его поза, жесты, тлеющий кончик сигареты, мелькающий в опасной близости от моей кожи – все вместе это смотрелось так пошло и вызывающе, что я с трудом сдерживал себя, но решил терпеть, зная по опыту, что это окупится.
- Значит, трахать себя для твоего удовольствия? – спросил он, когда закончил приготовления.
Я молчал. Тошия смотрел на меня, склонив голову на бок, чуть покачивался, специально терся бедрами, чтобы подразнить. Было ясно, что без моего ответа продолжения не будет. Игра, ушедшая далеко он первоначального сценария, снова возвращалась к своему началу. По негласным правилам, я сейчас должен вести себя высокомерно и холодно, а у меня от предвкушения перехватило дыхание и сердце билось как бешеное. Я отобрал у Тошии сигарету, сделал несколько затяжек. Стало легче. Он хотел отнять ее у меня, но я не дал, затушил о спинку кровати. Заложил руки за голову и равнодушно бросил:
- Приступай.
Тошия опустился слишком резко, даже мне стало больно, а он сразу начал двигаться очень быстро, нервно выдыхая и морщась. Я хотел придержать его за бедра, но он перехватил мои руки.
- Тотчи, ты с ума сошел!
- Ага, - отозвался он весело, но темп сбавил, задышал спокойнее, улыбнулся и стал ласкаться: терся щекой о мою ладонь, покусывал пальцы, гладил запястья: - Все для твоего удовольствия.
- Тогда сделай еще вот так... - я потянул его руку вниз, и он сам догадался, обхватил ладонью член, стал поглаживать и тихо застонал.
Сначала он старался, чтобы мне было хорошо все видно, но постепенно его собственные ощущения брали верх, взгляд стал рассеянным, и Тошия уже не замечал, что я смотрю на него.
- Каору, я скоро... – простонал он, но я и сам уже почувствовал, как тяжело ему стало двигаться, схватил за бедра и не позволил сбиться с ритма. Чуть-чуть за ним не успел – сперма щедро брызнула мне на живот, попала на подбородок.
А Тошия, даже не дав себе отдышаться, выскользнул, повернулся на бок и содрал с меня презерватив – мне показалось, что прямо вместе с кожей, так он торопился. Я только зашипел недовольно, было уже не до нежностей и церемоний. Он сам подтолкнул мои бедра навстречу своим губам.
Только потом я вспомнил и удивился, что он ничего не забыл из моих фантазий, а в тот момент вообще перестал думать – толкался ему в рот совершенно не сдерживаясь, чувствуя приближение оргазма, хотел продлить этот кайф как можно дольше, и в то же время не желал останавливаться...
Я с трудом открыл глаза. Тошия лежал рядом, подперев рукой голову, и смотрел, как я прихожу в себя.
- Ты редко вырубаешься, когда кончаешь, - констатировал он довольным, но ужасно хриплым голосом.
- Сильно горло болит? – спросил я.
- Нет, - он помотал головой. Соврал, конечно же.
На его губах держалась капля спермы, думаю, он нарочно ее оставил. Я аккуратно стер ее.
- В следующий раз будем твои желания исполнять. Экскурсия в Диснейленд или романтический ужин при свечах, все что пожелаешь.
Тошия пихнул меня в бок кулаком, но всерьез обижаться ему было лень. У меня самого глаза закрывались. И я уже практически заснул, даже начал видеть какой-то сон, когда Тошия вдруг безжалостно меня растолкал.
- Я тут подумал... Короче, я согласен на романтический ужин. Можно без свечей, но прямо сейчас. Ужасно есть хочется...