Бедный мой, многострадальный алфавит. Как долго я с ним колупаюсь, когда нормальные люди закончили проект в течение месяца. Но все-таки, я его не забросила и обо всех заявках помню... кажется. *)
Сегодня подошла очередь "Дикости". Эта история сидела у меня в голове два с лишним года и никак не хотела оформляться в нужные слова, но и как либо меняться сюжетно она тоже отказывалась. Кажется, наконец-то, срослось.
Итак...

от  alvar grav пришла буква Д - Дикость

Дикость
Жанр: tour story
Фэндом: j-rock, Dir en Grey
Персонажи: Дай
Рейтинг: G

Маленькая и проворная парусная яхта швартовалась у причала прямо напротив бара. Дайске засмотрелся на слаженные действия команды и совсем забыл об остальных, но Шиньяно Шинья, как всегда деликатный, больно пнул его по лодыжке, вынуждая повернуться к столу. В первую секунду Дай подумал, что попал в какую-то другую компанию: напряжение, повисшее между собеседниками, можно было потрогать руками. Каору хмурился, Шинья сохранял непроницаемое выражение лица, Тошия исподлобья глядел на Миако – девушку, которую сам же пригласил к ним за стол, обрадованный встречей с соотечественницей в далеком и холодном Чикаго. Один Кё с безмятежной, отсутствующей улыбкой оглядывал зал, что было самым откровенным признаком его желания оказаться как можно дальше отсюда.
Девушка вдруг стукнула кулаком по столешнице. Не сильно, но это было так неожиданно, что все невольно вздрогнули. В глазах у нее стояли слезы, но вид был упрямый, почти ожесточенный. Дай заинтересовался, что же он пропустил, пока глядел в окно?
- Нет! – Миако снова ударила по столу, на этот раз сильнее. – Это неправильно, и вы не должны так делать! Калечить себя - противно воле Господа. И вообще это... это просто дикость! Мы же цивилизованные люди, - она обвиняюще указала на Кё.
Вот и стало ясно, почему все сидели такие мрачные. В кои-то веки удалость уговорить Кё провести время вместе со всеми, и тут же нашелся человек, который начал указывать, что Кё должен и что не должен делать. И хотя, услышав про цивилизованных людей, он расплылся в совсем уж сияющей улыбке, теперь можно было даже не надеяться вытащить его из гастрольного автобуса до конца тура. Тошия, наверное, пятьсот раз пожалел, что вообще с ней заговорил. И откуда она только о них знает, раз такая правильная? Да еще христианка… Или кто-то сам же и проболтался?
- Как мне кажется, - подал голос Шинья, - если человек не причиняет вред другим, это никого не должно касаться. Для каждого из нас существуют неприемлемые вещи, но вряд ли стоит кричать о них направо и налево.
- Но я говорю о совершенно объективных вещах, а не личных предпочтениях! – эта Миако оказалась упрямой штучкой и сдаваться не собиралась.
Дай подумал, не стоит ли сказать, что ее собственное поведение для подавляющего большинства японцев уже представляется дикостью, но решил не вмешиваться. Скорее всего, она слишком долго здесь живет, вот и переняла от американцев их бесцеремонную манеру общения.
Вместо него в разговор вступил Каору, который почти весь вечер до этого молчал.
- Вовсе нет, - ответил он. – О какой объективности можно говорить, если то, о чем вы сейчас говорили и что вас так возмущает, нам пятерым кажется обычным делом.
- Вообще-то, мне нет, - встрял Шинья.
- Хорошо, четверым из нас, - без возражений согласился Каору. – Но, так или иначе, уже нельзя говорить об объективности. И так во всем. Проверить, кстати, проще простого. Пусть каждый назовет то, что он считает диким и посмотрим, сколько людей с ним солидарны. Тотчи?
- Кастрация животных, - выдал тот, не задумываясь.
- Гомосексуализм, - тут же вскинулся Шинья, не дожидаясь пока с Тошией кто-нибудь согласиться или возразит ему. Это был их давний непрекращающийся спор, что более противоречит законам природы, и Дай мысленно восхитился коварством Каору, который верно рассчитал, с кого стоит начать. Сам Шинья, скорее всего, постеснялся бы заявлять о своих нетолерантных взглядах, если бы его не задели за живое.
Миако вскинулась что-то возразить, но тут же прикусила язык – сообразила, что заставить мужчину изменить свою точку зрения на этот вопрос, у нее точно не получится.
- А по мне, так нет ничего более ужасного, чем поп-музыка, - сказал Каору и кивнул Кё.
Дай подумал, что Кё назовет ненормальной саму жизнь в принципе, но он назвал «религиозные догмы». Наверняка, чтобы досадить девчонке.
Она посидела немного, кусая губы, а потом уставилась на Дая, и он понял, что все остальные тоже смотрят на него, как будто именно от его вердикта зависит что-то важное.
- Я не знаю, - пожал он плечами.
- Так не бывает, - сказала Миако. Остальные молча кивнули.
- Подумай, как следует, - предложил Шинья.
Дай честно попытался, но ничего из того, что перечислили раньше, не возмущало и не ужасало до такой степени, чтобы стоило об этом говорить.
- Нет, я, правда, не знаю. Каждый может сходить с ума, как хочет, мне нет до этого дела.
- Я и не знал, что ты такой беспринципный, - хмыкнул Тошия.
- Ну, извини...
За столом снова повисла тишина, и Дай почувствовал себя неуютно. Как будто даже Миако со своими непримиримыми взглядами была больше права, чем он. Но попытка еще раз покопаться в памяти ни к чему не привела.
- Душно здесь как-то. Или я с виски перебрал. Пойду воздухом подышу и покурю заодно... – Дай выбрался из-за стола.
- Смотри, как бы тебя не оштрафовали. Улица - это общественное место, - вслед ему сказал Шинья.
- Постараюсь...
Снаружи оказалось неожиданно холодно и сыро, гораздо холоднее, чем было днем. Дайске поежился, но возвращаться не стал, он, похоже, действительно успел захмелеть, а свежий ветер приводил мысли в порядок.
Маленькая яхта, за которой он наблюдал, успела распрощаться со своим экипажем и замерла в темноте, будто уснула. На улице никого не было, но Дай на всякий случай отошел подальше, прежде чем закурить.
Парочка вырулила из-за угла так внезапно, что Дай от неожиданности выронил сигарету – он совершенно не слышал шагов. Дальше события начали развиваться настолько быстро, что он не только не успел поднять ее, но даже не заметил, куда та упала.
Девчонка, рыжая и всклокоченная, схватила за рукав мрачного вида парня, который шел на пару шагов впереди, протянула жалобно и пьяно: «Ну Джееек!» и тут же отлетела назад, упала в лужу у тротуара. Такому верзиле ничего не стоило одним движением плеча стряхнуть ее, как перышко. Чтобы понять короткое: «Да пошла ты!» совершенно не требовалось знать английский в совершенстве. Девушка заревела во всесь голос.
Дальше Дай ждать не стал и из зрителя превратился в активное действующее лицо. Не заморачиваясь с переводом, он выдал на японском: «Ты как с девушкой обращаешься, урод» и двинул парню в челюсть. Тот пошатнулся. Потер скулу с ошарашенным видом, словно не понял, откуда ему прилетело, потом заметил Дайске, набычился и пошел на него. Ждать, когда его задавят массой, Дай не стал. Изловчился и ударил снова, пока парень медленно, будто в кино, замахивался. На этот раз верзила упал. И в ту же секунду на Дайске налетел рыжий, визжащий смерчь, вцепился в волосы и начал больно молотить по ногам. В потоке воплей, насквозь пронизывающих мозг, иногда удавалось разобрать отдельные слова: «гад такой», «мою тыковку», «тебе не жить». Дай даже не пытался отбиваться, все силы уходили на попытки спасти остатки волос, а главное глаза - от вездесущих ядовито-фиолетовых когтей.
Тот миг, когда чокнутая девка наконец оставила его в покое, Дай мог назвать самым светлым в своей жизни еще много лет спустя.
- Понял меня, чмо?! – грозно рявкнула она, напоследок махнув кулаком в опасной близости от носа и бросилась догонять свою тыковку, который уже давно поднялся и спокойно пошел себе дальше, словно драка, из-за него же и возникшая, его совершенно не касалась.
Дай прислонился к стене, нашаривая в кармане пачку сигарет. От усталости, ему хотелось сползти на тротуар.
- Зайчик, он не сильно тебя ударил? – запричитала девчонка, снова хватая парня за рукав. Он, уже привычным жестом, стряхнул ее с себя.
- Черт знает что, - пробормотал Дай. – Просто дикость какая-то.