Что-то я совсем забросила сюда обновления твоих фиков постить, а их ведь за последние месяцы накопилось прилично. Надо потихоньку подтягиваться, и начну я, пожалуй, с Бакумацу Рок. Занятно, что больше одного фанфика я по ним писать не планировала, но неожиданно сочинился еще один, а за ним и другой подтянулся, но тот еще записать надо.
В общем вот, совершенно неожиданный для меня жанр: 5+1, получился совершенно спонтанно.

Неприличное слово
Жанр:5+1 story
Фэндом: Bakumatsu Rock
Персонажи: Окита Соджи & Такасуги Шинсаку (Синди)
Второстепенные персонажи: Сакамото Рёма, Тошизо Хиджиката, Кацура Когоро
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, 507 слов.
Синопсис: Шинсаку ужасно злится, когда его называют милым.

Вообще, это Рёма во всем виноват. читать дальшеОн, конечно, душа-человек и мировой парень, но чувство юмора у него идиотское. Вот зачем ему понадобилось тогда при слушателях – девушках! – сказать, что Шинсаку их стесняется?!
Как они запищали, так и пошло. Стоит выйти на сцену или где-то в городе на фанаток группы нарваться, сразу начинается:
- Ах, Синди, какой он милый!
А Рёма, кстати, даже на секундочку не считает себя виноватым. Говорит, что это здорово. Ему бы так.

Ну, ладно, Отосе. Она женщина чувствительная, с богатым воображением, в своем роде тоже творческий человек. Взять хотя бы меню в ее ресторане: кому еще придет в голову назвать пиццу «Золотые грезы»? А салат – «Закат на Сумидагаве»? Романтика у Отосе в крови, она даже пропитого бродягу милым назовет, не вздрогнет. Поэтому Шинсаку почти не реагирует на все эти «Спокойной ночи, сладкий», «Пока, дорогуша» и «Конечно, милый», лишь бы за щеку не щипала. А то с ее хваткой и синяк остаться может.

Но Кацура-то мог бы и потактичнее высказаться. Что это вообще за выражение: «очень милый рисунок»? Да, роза, но она ведь черная! А шипы такие, что даже нарисованными страшно уколоться. Некоторые, вообще, бабочек себе делают и никто с ними после этого сюсюкать не начинает.
Бедный Кацура, похоже, сам уже не рад, что вообще рот открыл. Запоздало пытается исправить ситуацию, повторяет сокрушенно:
- Да нет, хорошая татуировка, правда. И место удачное. Но цветы... они ведь такие... милые...

И если бы только этим все закончилось. Но контрольный выстрел делает Хиджиката. Вот вроде умный мужик, а иногда как ляпнет что-нибудь – хоть стой, хоть падай.
Взволнованный басист молодой команды, что выступала у них на разогреве, трясется, как лист гинко на ветру и от волнения не может двух слов связать. Только повторяет раз за разом:
- Вы... вы... Такасуги-сан, вы такой... – а дальше ни звука.
Открытка, заготовленная для автографа, уже превратилась в мятую тряпочку, а нужные слова до сих пор не найдены.
Поэтому, когда Хиджиката вполголоса произносит «такой милый», парень повторяет за ним, не задумываясь. И заливается краской под громовой хохот со всех сторон.
Шинсаку натянуто улыбается, чувствуя, как у самого пылают уши и щеки, и ужасно жалеет, что под рукой нет пистолета. Он бы с удовольствием сейчас продырявил и этого застенчивого недотепу, и Хиджикату, да и всем остальным подарил по пуле, чтобы не ржали тут, как кони.

Несчастный поклонник получает, наконец, свой автограф и вылетает из гримерки. За ним бросаются главные добряки: Рёма и Кацура – догнать, успокоить и пригласить вместе выпить. Хиджиката, посмеиваясь, идет следом. Шинсаку ждет, пока перестанет гореть лицо, но от шепота за спиной, горячими пальцами скользнувшего за воротник, его снова бросает в жар:
- Ты такой милый, когда смущаешься.
Синди и рад бы сейчас рассердиться – сколько можно-то, в самом деле, - но в голосе Соджи такие пошлые интонации, что мысли мгновенно принимают совсем другое направление.
Окита обгоняет, поворачивается к нему и, делая шаг назад, демонстративно и вызывающе, медленно-медленно облизывает губы. Чтобы совсем не осталось сомнений, чем именно он хочет сейчас заняться. Не человек, а одна сплошная провокация.
- Закрой дверь, - командует Синди, отступает назад к гримерному столику и распускает пояс юкаты.

Определенно, сегодняшний вечер обещает быть милым. Во всех смыслах.