На нижний уровень подземной тюрьмы Общества Душ Ичиго спускался со своим неизменным хмурым выражением лица. Он проходил, а охранники за его спиной начинали обсуждать зачем все-таки временный шинигами так часто навещает Айзена: глумится над беспомощным пленником или ведет душеспасительные беседы, переманивая на светлую сторону. В конце концов, они приходили к выводу, что первое не слишком сильно отличается от второго. Скучная у охранников работа, что тут скажешь... В своей камере Айзен был, как всегда, скован и спеленут до кончиков пальцев. Но даже в виде черной мумии, он умудрялся демонстрировать свое превосходство и презрение к окружающему миру. Ичиго глянул на него и проворчал: - Кончай прикидываться. Это я. В тот же миг ремни, оплетающие кресло, растаяли без следа. Айзен с удовольствием потянулся. - Что так долго? - Соскучился что ли? – ехидно поинтересовался Ичиго в свою очередь. - Шея затекла. - Тогда слезай, блин, прогуляешься. Я что, разливать в воздухе должен? Как ни странно, Айзен послушно встал и принялся медленно прохаживаться вокруг, пока Ичиго расстилал на сидении «Вестник Сейрейтея», доставал из-за пазухи плоскую фляжку и водружал рядом с ней припрятанные под «троном» стаканы. Тут же возле них появились два соленых огурца. В ответ на удивленный взгляд Айзен пожал плечами. - Иллюзия, конечно. Но хрустят как настоящие. - Сойдет, - кивнул Ичиго. Он разлил по стаканам, Айзен подошел ближе. - Ну, за что пьем сегодня? - Аниме закончилось. - Не может быть! - Да точно. Бывший повелитель Уко Мундо всплеснул руками, побледнел, покраснел, снова всплеснул руками, сделал три круга по камере и наконец сумел выразить эмоции вербально: - Да это ж охуеть! Ичиго кивнул, сунул ему в руки полный стакан, стукнул по нему своим и коротко подытожил: - Кампай. Айзен махнул залпом, хрустнул огурцом, и в руке у него тотчас оказался полный стакан. - Кампай. - Нет, ты не понимаешь! Это не просто «кампай». Это значит, я наконец-то теперь могу свалить отсюда по тихому и никто не спохватится. Никто! Не надо будет придумывать хитрые планы побега, плести интриги, заговоры и гнать очередную чушь про мировое господство... - А мне будет тебя не хватать, - сказал Ичиго. - Особенно твоего пафоса. - Ой, да ладно, кто из нас был более пафосным - это ещё посмотреть надо! - фыркнул Айзен. - Ты лучше наливай. - Да как скажешь, - не стал спорить Ичиго, разливая остатки. - Ну, давай за тебя что ли... Чем думаешь заняться-то? - Как чем? Поеду на конкурс иллюзионистов. Десять лет об этом мечтал! И на нижнем уровне подземной тюрьмы Общества Душ на два голоса грянуло: - Кампай!
*Свист ветра. Шум прибоя. Шорох шагов по песку* - Ну что, здесь? - Кажется здесь. - Раскапываем. *Мерные удары. Скрип песка по железу* - Черт, помоги… - Тяжелая, блин. - Ох, ё! Да их тут двое. - Ааа, ясно. Это Ичихимы с Ичируками. Видишь, как в глотку друг другу вцепились. - Брр… Смотреть страшно. Даже не поймешь, кто здесь кто. - Да это-то просто: вот та рыжаям – Ичихиме, а рыже-черная – Ичируки. - Ясно. Ладно, закапываем. Это не то. *Шорох песка. Мерные удары. Шаги* - Пойдем, под пальмой посмотрим, я помню, там кто-то лежал. - Нет, там Рукия-стерва, ее только недавно откапывали. Не хочу пока. - Тогда можно еще у обломков посмотреть… - Пошли. - Ай! Уй! Чергхммм! Тьфу-тьфу-блин-тьфу! - Под ноги смотреть надо, балда. - А какого… тьфу… Какого черта она под ногами валяется?! - Так это же Манга-Против-Аниме. Ее не часто трогают, но никогда глубоко не закапывают, только песочком присыпают. - Ну и зря. - Ладно, не ной, пошли дальше, если тебе эта не нужна. *Шаги. Скрежет железа. Тяжелое дыхание. Пыхтенье* - Уф, глубоко как… - Поднажми. *Восхищенные вздохи* - Ой! Какая лапочка! - Ну да. С Тяжелым-Детством-Айзена обычно бережно обращаются. - Уииии! Какая миленькая, какая трогательная! И такая маленькая. Может, оставим ее себе?.. - Менос с тобой, ты что – она же вырастет! - Ну, давай-давай-давай оставим. Пожааааалуйста! - Хватит разврата! Кому сказано – закапывай. А я пойду вон там проверю. *Всхлипы. Скрежет. Шорохи. Шаги* - Я все. Ты как тут, кого нашел? - Сейчас узнаем, помоги-ка… *Сдавленный вопль ужаса* - Мамочка! Кто это?! Что это?! - Бьякуя, ясен кн… пень. - За что ее так?! И почему она такая… обмороженная и увядшая? - Что ж ты хочешь, с ней не церемонятся. Чем глубже зарывают, тем чаще откапывают. Чем чаще откапывают, тем глубже зарывают. Да и в промежутке в покое не оставляют. - Я не могу на это смотреть. Меня сейчас вырвет. - Ну… Можно задержать дыхание и закрыть глаза… - Нет. Ни за что. - Так кого тебе надо-то?! - Хочу Права-И-Обязанности-Авторов. - Блиииин, ну ты… Нельзя было сразу сказать?! Ее давно уже озлобленные беты себе забрали. Это на другом острове совсем. - Ну и что. Хочу ее. - Хрен с тобой, ладно. Только Бьякую закопаем. - Да пусть лежит, все равно за ней скоро придут. *Свист ветра. Скрип уключин. Плеск весел*
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
Кружев много не бывает Фэндом: x-men first class Жанр: blind story Персонажи: Эрик & Чарльз Рейтинг: R Дисклаймер: ни прав, ни выгоды, только бескорыстная выдумка. Предупреждения: кроссдрессинг.
От автора: А вот это то, над чем я колупалась пару месяцев, если не больше. В каком-то смысле это эксперимент - мы с бетой как-то обсуждали может ли хороший автор написать кинк, который его собственным кинком не является так, чтобы у народа и сомнений не возникло в его не полной вовлеченности. Решили попробовать. Я всегда была равнодушна к мужскому кросдрессингу, вот его мы и взяли для воплощения. В процессе получилось так, что у меня кажется появился новый кинк. А насколько удачен результат - решать вам.
читать дальшеВ баре было темно, как в чертовом подземелье или притоне контрабандистов: две тусклые лампы подсвечивали барную стойку, а за столиками вообще ничего не было видно. Но посетителей, которых Эрику удалось услышать, но не получилось разглядеть, темнота ничуть не смущала. Люди разговаривали, смеялись, кто-то нетрезвым голосом передразнивал радио, а еще кто-то самозабвенно целовался. Все это было конечно очень познавательно, но вот как и где в такой темноте искать Чарльза, Эрик не представлял. «Поворачивай налево и иди до самой стены. Я за последним столиком» - почти сразу же услышал он в своей голове, и Чарльз легкомысленным пунктиром изобразил схему: куда идти, сколько шагов сделать, крестиком пометив конец пути. Но все равно Эрик умудрился споткнуться о чью-то выставленную в проходе сумку. - Разве сегодня Хэллоуин? Какого черта здесь вообще происходит? – сердито спросил он, плюхнувшись на свободное место, точно там, где указал Чарльз. Столик освещала единственная агонизирующая свечка, разглядеть удавалось только бутылку, кажется, красного вина и наполовину полный бокал. То, что Чарльз почти полностью скрывался в темноте, злило еще больше. - Не знал, что ты боишься темноты, – Чарльз невидимо усмехнулся. - Спокойнее, друг мой. - Я отбил мизинец, кто-то таскает с собой кирпичи, - медленно успокаиваясь, проворчал Эрик. – Зачем ты меня вытащил в такую даль, случилось что-то? - Пару лет назад у хозяина этого бара случилась финансовая неувязка с электрической компанией, - Чарльз заговорил медленно, с какими-то новыми, незнакомыми интонациями, смакуя слова как вино. - Однажды они ему отключили свет. Но вместо того, чтобы вылететь в трубу, получилось наоборот. Посетители валом повалили, даже из соседних городков стали приезжать. С тех пор так и осталось. Идеальное место для свидания, не находишь? - Эээ... Так у нас что, свидание? – слегка обалдел Эрик. - Ты против? - Черт возьми, да мы с тобой уже больше года в одной постели спим! - Вот именно, - Чарльз выразительно вздохнул, как на уроке, когда ему приходилось объяснять очевидные вещи несообразительному ученику, и пригубил вино. Эрик хотел возразить, но осекся. Картина, промелькнувшая перед глазами, показалась настолько невероятной, что он никак не мог поверить, что ему не привиделось. Чарльз поставил бокал на стол, и сомнения рассеялись. Это не было игрой воображения: рука, появившаяся на мгновение в круге света, была затянута в черную перчатку из тонкой кожи, а запястье утопало в кружевах. Пока Эрик собирался с мыслями, чтобы сказать что-нибудь вразумительное, к ним подошла официантка. - Что будете заказывать? - Еще один бокал, пожалуйста, - невозмутимо отозвался Чарльз. - Что-нибудь еще? - Нормальную лампу! – резко сказал Эрик. - Извините, у нас нет ламп. Я могу добавить еще свечей. - Плевать. Несите все, что светится. Девушка отошла, но Эрик не мог дожидаться, пока она принесет все, что нужно. Ориентируясь на смутно белеющее лицо Чарльза, он схватил его за шею и притянул ближе к свету. Чарльз смотрел на него своим неповторимым, испытующим взглядом, прямо в глаза – только это смогло убедить Эрика, что перед ним именно он. Потому что все остальное... Снова кружева и бархат, высокий воротник и узкий глубокий вырез, старательно уложенные волосы. - Чарльз... что это? - Говорю же, у нас свидание. Неужели ты против? Чарльз наклонил голову, мягко освобождаясь от хватки, и Эрик никак не мог вспомнить, всегда ли у него были такие жесты и манера поджимать губы, когда он чем-то недоволен, или появились только сейчас вместе с этим невероятным обликом. Вернулась официантка, поставила на стол бокал и высокий подсвечник, пожелала приятного вечера. Эрик едва ее услышал. Он понимал, что выглядит очень глупо, но все смотрел и смотрел, приоткрыв рот от удивления. - Похоже, кавалер ты сегодня никудышный, - Чарльз притворно вздохнул, налил вина Эрику и добавил в свой бокал. В бутылке оставалась уже треть. Долго здесь сидел, выходит. Интересно, о чем он думал, и какой реакции ждал. Ведь Эрик сам еще не знал, как собирается реагировать. - Слушай... зачем тебе это? – наконец спросил он. - Ну вот. И почему все считают занудой меня, никак не пойму! Может быть затем, что я никогда не был в Бразилии или хотя бы в Венеции. Чарльз снова вздохнул и опустил глаза, любуясь игрой света в бокале. Эрик машинально сделал большой глоток, с трудом не закашлялся. Черт возьми! Даже ресницы накрашены. Подавшись вперед, вгляделся внимательнее. Чарльз вскинул глаза, хлопнул ресницами и снова потупил взгляд. С наружного уголка глаза по самому краю века шла тонкая стрелка. Интересно, подумал вдруг Эрик, а губы у него тоже накрашены? Хотя зачем ему, они и так всегда яркие и блестят, как будто только что целовался. И как случалось всякий раз, когда Эрик думал о губах Чарльза, ему захотелось к ним прикоснуться. Он погладил большим пальцем ямочку в уголке губ, и Чарльз тут же обхватил его палец и слегка прикусил. - Почему ты не выглядишь вульгарно? – удивился Эрик. - Вот еще, с какой стати я должен вульгарно выглядеть? – фыркнул Чарльз и полностью втянул палец в рот. - В самом деле... – пробормотал Эрик. - Между прочим, благодаря твоей иллюминации, я прекрасно виден бармену, и прямо сейчас он на меня пялится. Говоря, Чарльз и не думал отпускать палец: водил по нему губами и едва ощутимо касался кончиком языка. - Тогда пойдем отсюда скорее... - Нет, не пойдем. Чарльз потерся щекой о ладонь Эрика, кружево защекотало кожу. - Мы не пойдем отсюда, потому что на втором этаже у них есть комнаты, и одну я уже снял. Чарльз встал, невероятно естественным жестом поправил подол платья – о, господи, платья! - и пошел к незаметной двери сбоку от барной стойки. Походка у него была немного неустойчивая - все-таки на каблуках он ходить совсем не умел. Однако эта его неуклюжесть вызвала у Эрика не насмешку, а чувство странной щемящей нежности. Он одним глотком допил вино и поспешил следом. Винтовая лестница, втиснутая в крохотный коридорчик за дверью бара, оказалась такой крутой и узкой, что когда Чарльз поднялся на несколько ступенек, его ноги оказались прямо перед лицом Эрика. Сильные ноги с крепкими икрами привычного к бегу человека. Ноги, затянутые в шелковые чулки с ровным швом посередине. И, как величайшее откровение, Эрик вдруг увидел, что у Чарльза, оказывается, удивительно, просто невероятно изящные щиколотки. - Что такое? – спросил Чарльз, почувствовав, что не может сделать шаг. - У тебя шов сбился, – Эрик обхватил его щиколотку. Погладил. - Ты врешь, - до ужаса знакомым довольным тоном заявил Чарльз, - но мне приятно. - А ты сегодня обманываешь все мои чувства. Слух говорит о том, что передо мной тот самый Чарльз Ксавье – профессор, между прочим – которого я знаю уже чертову прорву времени. Но осязание и зрение с ним не согласны. Чарльз хихикнул. - Ну вот, теперь и слух меня подводит, - вздохнул Эрик. Прижался губами к выступающей косточке и, не стыдясь, посмотрел вверх, заглядывая под платье, но множество кружевных нижних юбок скрывали самое интересное. Чарльз вдруг насторожился. - Сюда идут, быстрее поднимайся. И бегом взбежал по крутым ступеням. Если на лестнице еще можно было что-то разглядеть в свете единственной лампочки, то в коридоре второго этажа царила такая же темнота, как в баре. Эрик даже не пытался понять, как Чарльз находит дорогу. Он просто шел за ним, придерживая за плечо, чтобы не отстать, чувствовал под пальцами неповторимую мягкость бархата и думал, что они оба совершенно сумашедшие, ну и пусть. - Кажется эта, – Чарльз заскреб ключом по двери, пытаясь нащупать замок. Эрик прижался сзади, смял воротник, уткнулся носом в волосы и глубоко вдохнул. - Что? – почему-то шепотом спросил Чарльз. - Решил проверить обоняние. К счастью, с ним все в порядке: оно тебя узнало. - О, черт. Я забыл про духи, вот досада, - однако голос Чарльза совсем не казался расстроенным. - Слушай, открой дверь, а? - Я уже. - Тогда идем? - Подожди... Сейчас, – Эрик еще секунду помедлил, коснулся губами шеи, потом отступил. В комнате уже горел свет, и после темного коридора он показался ослепительным. Чарльз охнул, прикрыл глаза ладонью и сделал несколько шагов всплепую, чуть не споткнувшись о кровать. Эрику шел вторым, по глазам резануло не так сильно, поэтому он быстрее освоился и успел оглядеться. К его удивлению, комната оказалась похожей на обычный номер недорого мотеля, только прикроватные тумбочки с бордовой бахромой и подставками в виде сердец, да постер с полуобнаженной девицей намекали на то, чем здесь обычно занимаются. Погасить яркий верхний свет и включить лампу возле кровати было секундным делом. - Спасибо, – Чарльз двумя пальцами потер глаза. Такой знакомый, типично его жест в совершенно невероятном оформлении: черная лаковая кожа и белые кружева. Манжеты были такие длинные, что закрывали ладонь почти до самых пальцев. Вдоль разреза рукава – куча маленьких круглых пуговиц. И так же часто пуговицы шли от узкого выреза горловины до талии. А из под пышной юбки – снова кружева. Тонкие чулки и туфли на каблуках. Наряд то ли чопорной горничной, то ли легкомысленной гувернантки. Несмотря на платье, Чарльз не стал похожим на женщину, но и нелепым тоже не выглядел. А то, что он хочет Чарльза в любом виде, со всеми его профессорскими, миротворческими и сексуальными заскоками, Эрик понял еще год назад, и сейчас ничего не изменилось. - Где ты взял такое платье? - Не скажу, там все равно нет твоего размера. Эрик подошел ближе, разглядывая острые кончики накрашенных ресниц и гадая, стоит ли разом рвануть застежку, и пусть пуговицы летят к черту, или наоборот смаковать, медленно расстегивая по одной. Чарльз пальцами надавил ему на плечо, недвусмысленно давая понять, чего хочет. Эрик послушно опустился на колени, крепко сжал щиколотки и медленно повел ладони вверх. - Я раньше не задумывался, но, похоже, что это правда... - Что правда? – Чарльз склонил голову набок, словно хотел расслышать шорох ткани, когда Эрик добрался до кружев. - Что каждый мужчина только и мечтает о том, как бы запустить руки под юбку. Смешок Чарльза прервался в тот самый момент, когда Эрик преодолел кружевную подвязку и коснулся кожи. Он даже вздрогнул, как будто его никогда не касались там. Не касались, не трогали, не трахали вообще. Чарльз попытался снять перчатку, дернул за четыре пальца сразу, но Эрик его остановил. - Подожди, - слегка толкнул под колени и усадил на край кровати. - Теперь снимай. Только не торопись. И сам он тоже не торопился. Чарльз медленно, палец за пальцем, стягивал перчатку, а Эрик осторожно спускал вниз чулок. Ноги Чарльза не стали выглядеть более женственными, но вот кожа – непривычно, потрясающе гладкая – вызывала какое-то плотоядное вожделение. Ее хотелось трогать, облизывать, кусать. Такая одержимость даже немного пугала. - С ума сойти, как ты это сделал? – Эрик снова и снова провел языком под коленом. - Не знаю. Не спрашивай. Это был ад! – не очень внятно ответил Чарльз. Он лежал на кровати и кусал пальцы, чтобы не стонать во весь голос. – Ох... Ох, черт! - Слушай... – мысль пришла неожиданно, – а там? Там ты тоже гладкий? Опередив Чарльза, немедленно подскочившего и попытавшегося прижать руками юбку, Эрик задрал подол, наклонился к самому паху. - Нет, Эрик! Это не слишком эсте... – выдохнул у него над головой Чарльз. - Я уже вижу, что нет. Но ты ошибаешься, это очень даже слишком. Еще как слишком. Чарли, ты же озолотил всех кружевниц мира. Я тобой горжусь. - Заткн... – возмущение Чарльза прервал треск рвущейся ткани. Под пальцами Эрика кружевные трусики превращались в бесформенные лохмотья. - Прости. Я знаю, это тоже не слишком галантно. Но я больше не могу. Он отбросил остатки кружева в сторону, облизал губы, с жадностью глядя на торчащий член Чарльза, и, растягивая удовольствие, прошелся раскрытыми ладонями от щиколоток до бедер. Заговорил медленно, растягивая слова: - Никогда еще не делал минет существу в юбке. Надо же... - Я не... – Чарльз попытался сдвинуть ноги, но Эрик опять оказался быстрее, раздвинул их еще шире, и, помедлив всего лишь секунду, широко лизнул головку. Усмехнулся, когда Чарльз зашипел сквозь стиснутые зубы, лизнул еще раз, чтобы услышать любимый звук снова. Наверное именно потому, что безумно хотел, – Эрик остановился и поднялся с колен. Чарльз лежал, зажмурившись, сжимая в зубах наполовину стянутую с руки перчатку, кружево, обрамляющее вырез платья, дрожало в такт учащенному дыханию. Наверняка он хотел кончить не меньше, чем Эрик, но когда он открыл глаза, в его взгляде не было разочарования, только лукавая усмешка. Он слегка кивнул головой, слабо взмахнул рукой. В этой нарочитой беспомощности Эрик увидел еще одну провокацию, но понял все правильно. Пока он торопливо раздевался, Чарльз самостоятельно расстегнул все пуговицы на платье и, как сам Эрик недавно, облизнулся при виде возбужденного члена. Он потянулся к нему, причмокнул губами, и хотя Эрик сначала задумал другое, устоять против этого жеста, такого искреннего в своем вожделении, было невозможно. Чарльз не помогал себе руками, не торопился, возвращал удовольствие и пытку безо всякого расчета и хитрости, так получалось само. Длинные и острые тени от ресниц дрожали на его лице. Эрик гладил пальцами скулы и щеки. Наконец, с огромным трудом он заставил себя отстраниться. - Нет, друг мой, не так. По крайней мере, не сейчас, – он постарался скопировать даже интонацию и, кажется, у него получилось. Не отводя взгляда от его лица, Чарльз стянул платье с плеч, неуклюже выпутался из рукавов и отполз по постели назад. Нетерпеливо дернул ногой, но только сильнее запутался в юбках. Эрик дернул платье на себя, ткань затрещала. Они рассмеялись одновременно, и их голоса были одинаково хриплыми от неудовлетворенного возбуждения. - Наконец-то. Платье полетело в сторону. Чарльз перебросил на край постели заранее припрятанный крем и замер в ожидании, а потом послушно повернулся и привстал на коленях, вытянув вперед руки. Его стон, когда Эрик медленно толкнулся внутрь, был знаком до последней интонации. За необычной внешностью, за необычными словами и поступками, среди фантасмагоричности сегодняшнего вечера, Чарльз оставался собой. Его тихие стоны, отклик на ласку, запах и вкус его кожи, оставались прежними – давно знакомыми, привычными и любимыми. Что же, пусть Чарльз ищет разнообразие и новые ощущения, а Эрик будет искать во всем этом того Чарльза, которого давно знает и сильнее всего хочет. Он оглянулся всего один раз, чтобы улыбнуться и потянуть ближе подушку, в которую потом уткнулся лицом. Но по тому, как напрягаются его плечи, как белеют пальцы, стискивая спинку кровати, по участившимся стонам, Эрик безошибочно угадывал приближение оргазма, чтобы придержать себя или поторопить и, наконец, навалиться всем телом, не в силах больше сдерживаться, и, кончая, чувствовать, как вздрагивает и стонет под ним Чарльз. Уже засыпая, Эрик услышал: «Ты не перестаешь меня удивлять», и почувствовал прикосновение губ к виску. Он хотел сказать, что это должна была быть его фраза, но сил не осталось, и Эрик просто улыбнулся.
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
Почему мне делается плохо от такого списка пейрингов: Рейта/Руки, Кё/Уруха. Дайске/Шинья. Шинья/Кай. Дай/Рейта. Каору/Така(намёками). Аой/Каору. Рейта/Кай/Шинья...
и такого списка фэндомов: The GazettE, D'espairsRay, Dir en Grey, KAT-TUN, MUCC...
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
Я не знаю как так получается. Не понимаю как они приходят и почему вдруг пропадают. То я месяцами вожусь с каким-нибудь несчастным драбблом застряв на одном предложении, а то вдруг за вечер пишу сразу все целиком и у меня никаких претензий к собственному тексту. Хотелось бы, чтобы второй вариант выпадал всегда или хотя бы почаще. Короче, вот фик. Я придумала его давно, а написала вчера ночером.
Чай с малиной Автор: torri-jirou Фэндом: j-rock, Dir en Grey Персонажи: Тошия, Каору Рейтинг: PG - 13
читать дальшеПоздним февральским вечером тишину маленькой (по меркам всего остального мира) токийской квартиры нарушали звуки, совершенно не соответствующие месту, где живут пылкие влюбленные. Ни тебе страстных стонов и вздохов, ни мелодичного звона бокалов под тихую романтическую музыку, ни даже громких криков и грохота бьющейся посуды… - Ааааапчхи! - Кх-кх… кх-кх-кха-кха… - Аааапчхи! - Кха-кх-кх… Тошия лежал в кровати, натянув одеяло до самого подбородка, глаза у него слезились, нос распух и покраснел. Во рту торчал градусник. Каору сидел рядом, закутавшись в плед и обмотав горло шарфом. Время от времени его сотрясал такой кашель, что струны висевшей на стене гитары начинали тихо позвякивать. Каору дождался звукового сигнала и вытащил градусник. Посмотрел. Нахмурился. - Что даб? - заволновался Тошия. Ответ он расслышал с трудом. - Тридцать семь и три. - Ну, эдо еще ничего… - Что ничего? Что ничего?! - на минуту у Каору прорезался голос и тут же сорвался на свистящий хрип. - У нас завтра фотосессия, а ты похож на кролика, у которого аллергия на собственную шерсть. - Я не… - Ты не хочешь лечиться, вот что ты «не»! Нам необходимо до завтра выздороветь, - сердитые нотки в хриплом голосе стали умоляющими. - Я тебя прошу, давай выпьем «Колдрекс» или хотя бы аспирин. Эта твоя блажь… - Нед! Человечесдво одравлено хибией… - пафосное начало речи Тошии пришлось прервать, чтобы высморкаться, но зато говорить он после этого стал не так гнусаво. – Мы и так постоянно едим всякую дрянь, хватит травить себя еще больше. Лечиться надо народными средствами и давать организму отдых. Каору собирался что-то сказать, но захлебнулся кашлем, долго не мог отдышаться и только смотрел сурово и осуждающе. А отдышавшись, поднялся с кровати. - Ты куда? – испугался Тошия. - В интернет. Искать народные средства, - проворчал Каору, плотнее закутываясь в плед. Искал он долго. До Тошии доносились только тихий стук клавиш и частое покашливание. Он даже успел задремать под эти звуки, но когда Каору вернулся в комнату, проснулся сразу. Тот стоял перед кроватью и смотрел как-то странно. - Нашел? – осторожно спросил Тошия. - Нашел, - с еще более странным выражением лица отозвался Каору. - И? - Чай с малиной и… секс с мужчиной. - Чего?! Малина?! Это же бред. - Ты сам хотел народное средство. Вот тебе народное. Древнейшее и безотказное средство, так было написано. - Я думал про иглоукалывание или каких-нибудь сушеных жаброхвостов. Чтобы выпил – и сразу здоров. - На иглоукалывание у нас нет времени, а на жаброхвостов – денег. - Да какой секс, блин, я еле дышу вообще. - Посмотрим. Я уже заказал малиновое варенье. - А может, лучше «Колдрекс»? Я согласен… - Поздно, - мстительно сказал Каору, потому что в этот момент раздался звонок в дверь. Когда не надо, служба доставки работает очень оперативно. Через пять минут Каору вернулся в комнату с двумя дымящимися чашками. Одну протянул Тошии. - Пей. Тошия сморщил нос, поджал губы, но послушно взял чашку. Каору забрался к нему под одеяло, и они медленно пили приторно-сладкий чай, изредка переглядываясь. Одновременно отставили чашки и посмотрели друг на друга в упор. В глазах одного читалась жалобная просьба о помиловании, в глазах другого – непреклонная решимость. - Переходим ко второй части, - сказал Каору и погасил свет.
Теперь в маленькой токийской квартире раздавались звуки, более подходящие к ситуации. Но все же какие-то странные. - Тотчи, какой же ты горячий. - Это звучит совсем не сексуально. - Зато на ощупь очень даже. - Все равно это плохая идея, у меня даже не вста… О, черт! - Ага! - Накройся одеялом. - Черт, оно сползает… - Я не могу целоваться, воздуха не хватает. - Ладно, это тогда отложим. - Слушай... а как же натуралы лечатся? - Нашел о чем думать... - Блин, я уже весь мокрый. - Плевать. - Ох, я кончаю… - Оооо… пчхи! - Боже, я труп. - Накройся одеялом.
Утром Тошия проснулся первым. Во всем теле чувствовалась невероятная слабость, но голова уже не казалась налитой свинцом, а после нескольких вдохов оказалось, что это можно сделать с закрытым ртом. Каору тихо сопел рядом. Сейчас для Тошии главным было не «рядом», а «тихо». Надсадные хрипы, мучившие его накануне, прекратились, и Каору дышал еще немного тяжело, но спокойно. Тошия посмотрел на часы – до фотосессии оставалось почти полдня – и пошел на кухню заваривать чай. С малиной.
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
Вчера, весь концерт пока я любовалась на Айджи, все пыталась понять - чем же он мне так Тошию напоминает. Вскоре дошло. У них одинаковая манера поджимать губы, так что не очень понятно улыбаются они или наоборот чем-то недовольны. Даже при непонятках, выглядит это так кавайно, что мне пищать хочется каждый раз когда вижу. Я сначала думала, может это местная привычка, они ж все из Нагано. А сейчас до меня дошло наконец! Тошия же у Pierrot роуди был. Восхищался небось семпаем, вот и потянул жест непроизвольно. *)))
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
Была я на концерте LM.C, смотрела на них, радовалась, слушала, радовалась и попутно думала. Думала, что ужасно хотела бы прочитать про них фанфик - длинный предлинный такой роад-муви ситком, безо всякого слеша (ну или совсем чуть-чуть, но я вам этого не говорила), про то как они ездят с гастролями по всему миру (а может не только миру) и как с ними приключаются какие-нибудь истории. Смешные, загадочные, фантастические, обыденные, иногда может даже немножко страшные (но только совсем чуть-чуть) - главное, чтобы их было много. И чтобы написано было легко и ярко, с безуминкой, как их клипы, да и вообще как вся их музыка.
Ох, как бы я хотела это почитать. Но единственный человек, который теоретически мог бы захотеть про них такое сочинить и которому я бы могла это доверить... То есть не так. Единственный человек, фик которого об этом я бы открыла без страха, что он не оправдает мои ожидания. Но он вряд ли заинтересуется идеей. Остается только мечтать.
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
Почитала я тут один фанфик и мысли, которые уже довольно долго бродили в голове вызванные разными поводами, сложились в нечто более менее цельное. Сейчас попробую это более менее связно сформулировать. РПС-ников довольно часто обвиняют в безнравственности и аморальности. Ну, сами знаете: «Как же так можно с живыми людьми?!» Мне всегда было немного странно это слышать, потому что обвиняют ведь такие же слешеры. Очень хочется вспомнить про любовь многих таких моралистов к чернухе, нон-кону и прочей «суровой правде жизни», но дело даже не в этом. Просто мне казалось, что вступая – ой, сейчас выражусь пафосно – в мир слэша, человек должен понимать, что он уже попадает на заведомо аморальную территорию с точки зрения большинства людей и бросаться в других подобными обвинениями надо очень осторожно. Не важно, касается это живых людей или придуманных. Однако время показало, что у моей толерантности есть границы. Не настолько жесткие, чтобы взбегать на баррикады и кричать «Как можно?!», но достаточные, чтобы испытать неприязнь к тексту.
по пунктам и много буквПервый пунктик. Дети. Не сами по себе, конечно же, а когда детей используют чтобы как-то манипулировать отношениями героев. Не полезу сейчас искать название, но у Laas был фанфик, где дочка Каору, четырехлетняя (хочу подчеркнуть!) девочка не любила собственную мать, отворачивалась, когда та хотела ее обнять, зато очень любила «дядю Дая». Там с первых абзацев стало понятно, что рано или поздно жену Каору автор угробит, и героев ждет небесно-голубое счастье с готовым ребенком для комплекта. Так же недавно попался на глаза фик по «Титанику», где героиня рассказывала дочери, что ее настоящий отец погиб в кораблекрушении, а она вышла замуж за другого человека. И опять, девочка десяти лет с легкостью говорит: «А я всегда знала, что наш папа меня не любит, теперь понятно почему». Подобные вещи меня всегда вымораживают. Мне кажется, что если автор в детской психологии не разбирается, то нечего даже браться за такие темы.
Второй пунктик. Смерть персонажа. Это уже непосредственно касается РПС. И речь идет не только об убиении авторами живых в реальности героев. С этим вообще все категорично – я такое просто не берусь читать, потому что непереносимо. Но есть еще разряд фиков, когда пишут о последних днях людей умерших. Да еще с обоснованием причин их смерти. До сих пор с содроганием вспоминаю фик о последних днях хиде, с описанием его мыслей, когда он полотенце на дверную ручку наматывал. И вот этот последний, про Аоя и Исши, который отдал все отпущенное ему время ради жизни любимого. Благородный порыв, ничего не скажешь. Но зная, что человека с нами уже нет, воспринимается ужасно. Я считаю, что смерть слишком деликатная тема, слишком сложная, чтобы позволить себе или кому-то другому с легкостью влезть в душу человека и навязывать ему свои мысли накануне смерти. Ради того, чтобы написать фанфик.
Третий пунктик. Не знаю в какой степени это соотносится с безнравственностью. Короче, меня бесит, когда любители нон-кона, пыток, наркотиков и прочей «брутальности», видят в своей любви повод для презрения к «ванильным фиалкам». И когда эта самая брутальность преподносится как единственно правильная форма отношений между героями мужского пола. Нравится жесткач – ради бога, но с какой стати это повод считать подобный жанр более серьезным и глубоким, чем остальные?
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
Еще парочка однострочников. Забавно получилось, я выполнила заявки одного и того же человека, из разных туров, с разбросом аж в целый год. Правда так толком и не поняла, понравились ей исполнения или человек просто из вежливости отписался. Т_Т
- Слишком маленький. Шкура да кости, мяса на двоих еле хватит. Белый крольчонок, будто догадавшись о чем идет речь, еще сильнее вжался в ствол дерева. Из разодранного уха на шкурку текла кровь, в красных глазах застыл ужас. Мацумото укоризненно покачала головой. - Гин, Гин, зачем ты такое говоришь! Как можно хотеть съесть такого детеныша? Смотри, он же раненный и совсем беспомощный. Рангику медленно протянула руку – зверек затрясся, но не сделал попытки убежать. Тогда она взяла его в руки и стала баюкать. - Ах, ты, мой маленький! - Они кусаются, кстати. Очень больно. И, вообще, коварные твари. – Гин смотрел на идиллию со странной смесью неодобрения и любопытства. - Ну, конечно же, ты меня не укусишь, правда? – Рангику теперь разговаривала только с крольчонком. – Ты этого дурака не слушай, он тебе завидует просто. Ты ведь такой пушистый и милый, а он – нет. Гин тихо фыркнул. - Даааа. - протянула Мацумото капризно, - Завидует. И ревнует. Потому что ты мне больше, чем он нравишься. Она коротко взглянула на Ичимару и показала язык. - Вот возьму и назову его Гином! Не отвечая на шутку, он огляделся. - Пойдем уже отсюда, стемнеет скоро. И пошел в сторону видневшейся за деревьями опушки. Мацумото поспешила за ним, устроив крольчонка на сгибе локтя. Кровь из его уха уже не текла. Через три дня, окончательно поправившись, кролик сбежал, напоследок укусив Рангику за палец.
- Момо, ты умеешь петь? Тоширо никогда не мог понять, зачем все спрашивают, ведь ответ и так ясен, надо только немного прислушаться. Сам он познакомился с голосом Хинамори раньше, чем с ней самой. Брел по дну оврага, оскальзываясь на скользких корнях, и вдруг услышал где-то наверху детскую песенку. Так он выбрался из оврага, вышел из леса, так нашел семью. Момо редко пела в полный голос, но все время что-то напевала, мурлыкала тихонечко, нашептывала слова любимых песен или просто улыбалась звучащей в душе музыке. Она даже заклинания кидо произносила как-то по-особенному, напевно и мелодично. Казалось, еще немного и они, в самом деле, польются песней. И даже лейтенантская должность ее не сильно изменила. Да, при капитане она стеснялась, а перед подчиненными боялась показаться легкомысленной, но в одиночестве и наедине с друзьями оставалась все той же певуньей Хинамори. А теперь… теперь… Слушая теперь ее короткие, безразличные ответы, редкие фразы, которых и десятка за неделю не набиралось, Тоширо безумно хотелось взять ее за плечи, встряхнуть хорошенько, и закричать: - Момо, ты же умеешь петь!
@настроение:
херовое, если честно, но музыка спасает
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
Примерно месяц назад, еще до того как меня нахлобучило уходить в закрытки, и когда я верила в свои силы и способности, я рискнула записаться на фестиваль. Персонаж к тому же ужасно симпатичный. Лучники - моя слабость с детства. Робин Гуд, Одиссей, Юкимура Санада, вот только Вильгельм Телль как-то мимо прошел. Во всех игрушках я качаю лучников, за редкими-редкими исключениями. Ну и вот. А тут такой лапочка (песню кстати поет тот самый актер, который эту лапочку в аниме озвучивает):
Но сегодня написала оргам, что снимаюсь с участия. Я действительно не успеваю закончить вовремя. Но если честно, похоже, я просто струсила. Понятно, что самой первой мне вряд ли светило оказаться, но я очень невовремя вспомнила предыдущее участие в конкурсе и мой Squall, за который подали всего один голос... Вдруг и тут так же было бы, а я не готова сейчас проигрывать. Но идея фика кажется симпатичной. Попробую ее все-таки реализовать хотя бы для самой себя.
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
Вывела теорию - степерь фангерлизма определяется способностью посмотреть клип с раскладками по каждому участнику группы и не заскучать. На Газетто помню меня не хватило, а вот шидовскую Fuyu no Bench смотрю уже по второму разу, то есть по пятому... или восьмому? О_О Божежмой, как я оказывается по ним соскучилась. Последние пару месяцев мне их хватало в комании с Бличем, как раз мы до последней арранкарской арки добрались. А теперь опенинг сменился и я заскучала. Аааааа! Какие же они классные! И как я рада, что их клипы все лучше и лучше становятся, а то как вспомнишь первые годы...
И что-то в этот раз я сильнее обычного протащилась от их одежды. Ну, то есть раньше мне просто нравилось (или не нравилось) как ребята одеваются, а тут захотелось всех раздеть и потащить одежки себе. Если так подумать, то получается признак не очень хороший - они то парни, а я себя в этом хочу увидеть. Но блин, у Шинджи тааакие ботинки и таааакой плащ! А у Аки, Мао и Юи - тааакие свитера охрененные, такие уютные, такие мимимими что я хочу их все сразу. До смешного дошло, смотрела и ругалась, что Мао со всех сторон не показывают, нельзя рассмотреть как следует, чтобы потом себе связать. По закону подлости, в сети этого клипа нет ни в каком из вариантов. Т_Т Хотела запостить ролик, который ткскзть символизировал бы собой слияние двух фэндомов, но его в нормальном качестве тоже не нашлось. Жаль потому что мне и рисовка в этом опенинге ужасно нравилась. Зато я нашла Ranbu no Melody живьем с их прошлогоднего токиодомского концерта, его тут и оставлю. Шидо живьем, это Шидо живьем! Лучше любых картинок *__*
А второй ролик нашелся попутно в процессе поисков и он тут будет потому, что я не смогла вспомнить, чтобы я эту песню слышала. Плохо когда музыкальная память отсутствует как класс *(( Зато там на одной из фоток они в кимоно одеты. Укаваиться. Ну и себе не перестаю удивляться. Никогда не думала, даже не подозревала что из меня повылезет эта страсть к фолку. А сейчас стоит только услышать намеки на калинку-малинку, сразу делаю стойку и прядаю ушками.
Очень жаль, что в жж практически перестали переводить на английский их блоги. Мне так нравилось за ними приглядывать (ну, когда Мао особенно не флудил, конечно *_*).
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
пока предыдущий пост писала, в голове крутились строчки:
В простоте, милый друг, Скрыт таинственный секрет. Трудно выбрать из тысяч Сто единственных слов. Тьма лукава и сложна. Прост и ясен белый свет — Но мы знаем: состоит Из всех известных он цветов.
очень хорошо все объясняет, мне кажется. лучше, чем моя простыня.
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
Эти дни я знакомилась с фэндомом Блича. Не с аниме, его я смотрела последний год, а именно с людьми, которых он вокруг себя объединяет и мыслями, который вызывает. Что могу сказать... люди разные. Мысли тоже. Злобные буратины всегда заметны сильнее, но и адекватных, да просто приятных людей достаточно. Однако мой истончившийся за последнее время фиалковый стебелек и свернувшиеся лепестки подсказали мне, что знакомства мне оказалось достаточно. Вливаться в него я не хочу. Я сейчас никуда не хочу вливаться. Это, оказалось очень уютным - сидеть в своей норке, глазеть оттуда на мир, вытаскивать время от времени фанфик другой за хвост и снова прятаться в убежище. Еще мне кажется, что я излечилась от тщеславия. Но это может быть временное явление, поэтому зарекаться не стану. В конце концов, именно тщеславие долгое время было для меня движущим мотивом. Придет ли что-нибудь ему на смену... не знаю.
Но я вообще-то хотела не об этом поговорить. Помимо всего прочего, я кажется поняла, что разлюбила "идейные" фанфики. Это не значит, что я теперь люблю бессмысленный бред, но... Так, ладно, попробую сначала и подробно. В Бличфэндоме сейчас проходи командный фест под названием Зомаш. Фики выкладываются анонимно и народ голосует за лучший. Все обсуждения идут на Правдорубе, копья ломаются по поводу качества. Много людей разделяет точку зрения, что если фанфик качественный по литературным критериям, как то - стиль, язык, идея, необычный взгляд на канон, совершенство композиции, раскрытие характеров - то именно за него надо голосовать. Абстрактно, я сама с этим принципом согласна. Но когда стала читать фестивальные фанфики, то вдруг поймала себя на мысли, что те фики, которые вышеперечисленным пунктам соответствуют, не вызывают у меня душевного отклика. Да, красивый и образный язык, да, глубина характера, да взгляд под необычным углом, но у меня внутри ничего не трепыхается, не скручивается и не разворачивается. И в приступе отторжения красота кажется красивостью, глубина характера - занудливым самокопанием, а неожиданный взгляд - желанием выпендриться. Это, конечно же, не так. Думаю, что каждый автор писал свою работу искренне, но... Но если вспоминать фразу: "я такое уже читала", то при чтении этих "качественных" фиков с идеей, у меня тоже появляется чувство, что я это уже читала. Не в фанфиках, в классической литературе. И при виде фика, который замахивается на "большую" литературу, все его недостатки, признаки фанфичности только сильнее режут мне глаза. Слеш или даже намеки на него выглядят желанием рыбку съесть и аквариум выпить, а характеры и поставленные проблемы не дотягивают до полноценного раскрытия. А те фанфики, которые от многих таких ценителей качества получили упреки в серости и банальности, чувства вызывали яркие и искренние. Может быть потому, что сами были написаны искренне, с желанием поделиться чувствами, а не поразить воображение.
Возможно я сейчас слишком пристрастна, но... я не могу по другому объяснить себе, почему лидеры фестиваля не вызывали моего восторга. И зависти к тому, что мне недоступно, тут точно нет.
@музыка:
Несчастный случай - Простые радости земли
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
иногда на меня находит желание тряхнуть седыми кудрями, усадить внучеков вокруг себя и поправив плед на коленях, начать рассказывать как зелена была трава во времена оные...
вот сегодня случайно услышала песню, которая напомнила мне первые годы увлечения аниме, когда интернет позволял в лучшем случае потусить на форуме, скачать аниме самостоятельно было сладкой мечтой. анима покупалась на горбушке, а через некоторое время, когда обросла знакомыми, мы начали меняться. ну, то есть, мы очень смешно менялись - я приносила чистые диски, а мне записанные. со всякими анимами. а однажды, добрый человек Ирина, дописала на свободное место всяких музыкальных роликов по мотивам аниме. там я узнала что такое AMV *)) ха! только что вспомнила, что и само увлечение аниме началось собственно с AMV. мне рассказали про клип Рамштайн с рисованными персонажами и какой-то рыжей девчонкой. но это совсем другая история...
так вот, с того диска я больше всего полюбила и лучше всего запомнила два ролика. и когда услышала сегодня песню, вдруг захотелось их еще раз увидеть. спасибо интернету, спасибо ютубу, мне не пришлось откапывать диски.
опять же, в те самые оные времена, я еще не имела представления что такое слеш. ну... почти не имела )) но в этом ролике мне отчетливо виделось, что героев связывают отнюдь непростые отношения. а в оригинале ничего такого нет, мне кажется. еще мне рассказывали, что впаять статичные кадры манги в движущуюся картинку так, чтобы это воспринималось естественно и не резало глаз, это адски сложно. я потом нашла песню полностью и даже скачала дискографию группы, но что-то не пошло. а она оказывается у анимешников очень популярная. пока искала столько роликов пришлось перелопатить, пока называние аниме не вспомнила ))
к слову сказать, ни одно из этих аниме я так и не сподобилась посмотреть. почему-то у меня было и осталось ощущение, что истории из роликов, которые легко додумались, окажутся для меня интереснее первоисточника. но все равно, я к ним заочно очень тепло отношусь. )
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
буду сюда собирать все выполненные заявки с однострочников по Бличу, а то их потом не соберешь по сусекам, да и цитатник не резиновый. к тому же две моих заявки они уже потеряли.
В тех редких случаях, когда Унохана-сан была вынуждена повторять свои распоряжения дважды, мало кто в Готей 13 мог после ее слов сохранить душевное спокойствие.Только старик Гэнрюсай, пряча усмешку в усы, снисходительно смотрел на несчастных посмевших возражать капитану четвертого отряда. Может быть потому, что он помнил ее молоденькой девчонкой, которая носила дорогое фурисоде как бедняки простую рубашку, которая выскальзывала тайком за высокие ворота родительской усадьбы и бегала на свидания в Руконгай. Помнил ее легкомысленную и веселую, с растрепавшейся прической, утопившую гэта в ручье. И все же, глядя как бледнеют капитаны, услышав ласковое «пожалуйста», как офицеры в холодном поту и на подкашивающихся ногах уходят выполнять – нет, нет, никаких приказов, что вы – просьбу капитана Уноханы, в такие минуты Ямамото переставал жалеть, что в те годы она бегала на свидания не к нему.
Капитан Унохана ко всем шинигами относилась как к детям и даже многих капитанов не могла считать взрослыми. В этом нет ничего удивительного, ведь сколько столетий она была на своем посту, нянчилась в больными и ранеными, лечила, успокаивала, подбадривала, внушала надежду. Да и как иначе относиться к суровому воину, если прекрасно помнишь его робким и неуклюжим курсантом, попавшим в госпиталь после неудачного использования кидо… Капитан Унохана гордилась успехами своих «детей», переживала их неудачи, молча посмеивалась над их глупостями. Но иногда она испытывала желание дать хорошего подзатыльника особенно непутевым отпрыскам. Вот как сейчас. Курсант Аясегава Юмичика понурившись сидел на скамье. - А что если… может мне в двенадцатый отряд обратиться? У них… технологии. Рецу призвала на помощь все свое терпение. - До сих пор не понимаю. А надо ли? - Они все время отлетают и теряются, - по-прежнему уныло сказал Юмичика, - А если привить настоящие перья, то будет всегда красиво. Правильнее всего было бы сделать глупому мальчишке серьезный выговор и отправить восвояси, но Унохана его вдруг пожалела. К тому же, что если он и правда до Маюри доберется… - Но с настоящими тебе будет неудобно спать, Аясегава-кун, - попыталась отговорить курсанта от опрометчивого поступка Унохана. - Это ничего, - уверенно ответил тот, - Красота требует жертв! Красота значит… Придется зайти с другой стороны. - Аясегава-кун, - осторожно начала Унохана, - а ведь настоящие перья тоже могут сломаться. В какой-нибудь битве, например. И тебе придется долго ждать, когда они снова отрастут. Юмичика посмотрел на нее ошарашено и даже со страхом, кажется, такая мысль не приходила ему в голову. Чтобы закрепить успех, Рецу продолжила: - А потом, если вдруг ты придумаешь что-то еще более красивое, чем эти перья, то изменить ведь уже будет ничего нельзя… - Я понял, Унохана-сан, большое спасибо, Унохана-сан! – Юмичика пулей выскочил за дверь. Унохана вздохнула и улыбнулась, глупый он еще и молодой, но обещает стать хорошим бойцом.
Просыпаться не вовремя всегда неприятно. Но если просыпаешься на рассвете, от звуков похожих на страдания кошки пытающейся слезть с дерева, то даже словами не передать как это ужасно. Бьякуя сначала так и подумал – кто-то мучает кошку. Потом засомневался – кошка сама кого хочешь замучает. Тогда он осторожно проверил реяцу. Так и есть! Мелкое пронырливое недоразумение с волосами цвета той гадости, которую Абараи недавно притащил с грунта и теперь постоянно жевал, время от времени выдувая пузыри. Ангел-хранитель одиннадцатого отряда, как однажды приторно выразился Укитаке, и головная боль для всех остальных. Какого меноса она делает в поместье?! Разумеется, никто из слуг не осмелился попросить ее вести себя потише, не говоря уже о том, чтобы выгнать. Бьякуя оделся и, осторожно сдвинув седзе, вышел в сад. Кошачьи страдания сразу стали громче и к ним прибавился какой-то плеск. Полностью скрыв реяцу, медленными, крадущимися шагами Кучики направился в сторону странных звуков. Сначала он передвигался в тени деревьев, а потом пошел напрямую. Ячиру сидела на мостике через пруд, шлепала по воде босыми пятками и распевала детскую считалочку: «Инжир, морковка, перец, гриб…». Мелодия и ритм ее не волновали, как и спокойный сон окружающих. Рядом с ней в глубоком ведре лениво кружили золотые карпы. Особо редкая и ценная порода, выведенная специально по заказу главы клана Кучики, правившего пятьсот лет назад. После минутной борьбы с собой Бьякуя отверг возможность надеть это самое ведро прямо на голову неуемной охотнице за чужими рыбами. Вместо этого он наклонился и тихо сказал в розовый затылок: - Бу. В ту же секунду окрестности огласил редкий по красоте и силе вопль, удочка просвистела в миллиметре от уха Бьякуи, а лейтенант одиннадцатого отряда вскочила на перила мостика, топнула ногой и сердито закричала: - Что ты орёшь! Ты мне так всю рыбу распугаешь!
Вот уже который день Бьякуя вставал по утрам с чувством, что каким-то странным образом Кире удалось коснуться его меча своим Вабиске, что Иккаку скинул ему на плечи свой банкай, а Маюри впрыснул в кровь парализующий и снотворный яд. Выспаться не получалось. Едва Бьякуя касался подушки, в голову тут же начинали лезть воспоминания о неприятностях прошедшего дня. А потом предыдущего. И дня перед этим. К утру он вспоминал свой первый проигранный поединок и особенно язвительную шутку, сказанную Йоруичи сто пятьдесят три года назад. Вечер посвященный отдыху, любованию луной и дегустации изысканнейшего сорта саке, принес наутро тяжелейшее похмелье, как после самого дешевого пойла. Тренировки не помогали. Горячие источники тоже. Неудивительно, что подчиненные ходили бледными копиями своего капитана, разговаривали шепотом и считали за счастье получить командировку даже в 80-й квартал Руконгая. Шинигами из других отрядов исчезали со скоростью мысли едва почуяв реяцу Кучики. Бьякуя возвращался с совета капитанов в отвратительном настроении. Унохана посоветовала ему отдохнуть, сказала что-то о депрессии. Это же слово ввернул вчера в разговор Абараи и тоже намекал об отдыхе и смене обстановки. Нахватался на грунте умных слов и решил, что может давать советы главе клана. Надо будет отчитать лейтенанта и запретить отряду частые вылазки в Генсей, это плохо сказывается на дисциплине. На счастье Ренджи, его не было в кабинете. От сквозняка со стола взметнулись несколько листов бумаги, зашелестели страницы тетрадей с отчетами. Бьякуя поймал листки в воздухе. Еще один повод сделать выговор – за бардак на рабочем месте. Кучики отнес бумаги на стол, собрался отойти и вдруг заметил в раскрытой тетради странную таблицу. Несколько квадратов поделенных на 9 секций с клетками и беспорядочно разбросанными по ним цифрами. Что это – какой-то шифр? Новый график тренировок или увольнительных? Ведомости материального обеспечения отряда? Вверху каждой страницы были надписаны легкомысленные призывы заполнить все как можно быстрее и выиграть приз, но этому Бьякуя не удивлялся – Сасакибэ в последнее время увлекся нетрадиционными методами мотивации личного состава. Ренджи точно заслужил выговор – давно должен был сделать и отдать. Бьякуя нахмурился и внимательнее вгляделся в таблицу. Понять принцип оказалось несложно. Что ж, стоит подать пример нерадивому подчиненному. Первый квадрат Кучики заполнил за пару минут, второй даже быстрее. А на следующей странице застрял почти на полчаса. Справившись, он с удовольствием потянулся, бросил довольный взгляд в окно и с новым азартом углубился в таблицу. - Кхм... Капитан? Бьякуя поднял голову. Ренджи стоял, вытянувшись по струнке, но смотрел с каким-то недоумением во взгляде. - А, лейтенант Абараи. Где вы были?! - Проводил тренировку с отрядом, капитан. Абараи по прежнему странно смотрел и Бьякуя вспомнил, что собирался устроить ему выговор, но передумал. Впервые за последнюю неделю он чувствовал себя на удивление хорошо. Так хорошо, что не хотелось никого ругать и отчитывать. - Хорошо, можете быть свободны, я сам здесь закончу. - Капитан Кучики, могу я попросить у вас увольнительную на грунт? - спросил Ренджи. Своего мнения о вылазках в Генсей Бьякуя не изменил, но снизошел до вопроса. - Зачем? - У Хинамори-тян скоро день рожденья. Она хотела в подарок сборник судоку. - Хорошо, идите. Но это последний раз, когда я выполняю вашу работу.
и пока последний. он к сожалению самый слабый, этом мне и самой видно, но тут у меня или юмор или что-то нетривиальное. вместе не сходятся. *(
- Прекращай этот спектакль! Вставай и сражайся! – голос Бьякуи сорвался от ярости, клинок Сенбонзакуры дрожал возле горла Кенпачи. Но тот не слышал и не обращал внимания. Капитан одиннадцатого сидел на земле заливаясь слезами и размазывая по лицу сопли. Ячиру не успевала подносить сухие салфетки. - Ты сам просил устроить поединок. Не заставляй меня думать, что ты струсил. - Да идиты к меносу, Бьякуя... аааааапчхи! У меня на твой занпакто аллергия!
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
я получила задание сделать список вещей, которые меня вдохновляют. но у меня очень плохо с вдохновением, пожалуй, я даже не знаю что это такое, если честно. поэтому я просто выбрала те вещи, которые могут изменить мое настроение в лучшую сторону. . от саша селвей 10 "вещей" которые меня воодушевляют
читать дальше1. Хороший разговор 2. Вода 3. Красивая дорога 4. Лететь на самолете 5. Уютная кафешка 6. Чай 7. Книги 8. Дом 9. Сны 10. Дождь, если смотришь на него в окно
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
. . хочу такую траву Мы с Као - одни из верховных ангелов. На самом деле таких гораздо больше, чем 12 - я был 13-м, а Каору - 69-м. И сейчас нас вызывали, чтобы мы выполнили одну из наших прямых обязанностей.
- А ты, Тошия? - Я обниму его, - просто ответил я. - Хорошо, - Бог задумчиво положил руки себе на колени, - позже мы занесём всё это в ваши земные договоры и вы под ними распишетесь, а сейчас можете идти.
Сейчас на Земле нас называют детьми Индиго. А в Средневековье нас классифицировали как ведьм и сжигали на кострах. Нам с Каору тоже досталось. Нас вдвоём привязали к одному столбу, разложили вокруг нас сухие ветви, подожгли.
И все это вперемешку с забористой порнухой и даже почти БДСМ. Между ангелами! [censored]
Но если совсем честно, то я могу сколько угодно фигеть, ржать и прикалываться, но факт тот, что мне подобный сюжет в жизни никогда не придумать. Ну вот в принципе я на такое не способна. Так что можно считать, что мои наезды - не более чем зависть. *))
А вот за превращение Каору в Као, мне уже давно хочется покусать авторов сего шыдевра особым оборотническим укусом, чтобы написав подобное он немедленно превращался бы в какао. С маршмеладками. Потому что, ну блин! Нигде, никогда, ни разу ни в одном интервью его никто не называл Као-сан, Као-кун или просто Као. У них же в языке нет слогов, поэтому сокращения будут идти не по тем правилам к каким мы привыкли в русском. Вообще, Каору пишется одним иероглифом и означает "аромат" - с какого бы перепугу японцам сокращать это слово? Кусь!
Нужно занять себя или пойти и удивиться на чердаке. (с)
от M-Kora пришла буква Г и - Горечь Горечь Жанр: fateful story Фэндом: j-rock, SID Персонажи: Аки, Шинджи. Рейтинг: PG-13
читать дальше Шинджи было чем заняться - постель еще не разобрана, зубы надо почистить, да и неплохо было бы покидать лишние вещи в сумку, чтобы завтра не тратить времени на сборы, а погулять по городу… Но он сел на край кровати и, словно присутствуя при мистическом ритуале, смотрел как Аки открывает упаковку таблеток, выбрасывает на ладонь сразу две штуки, отправляет в рот и принимается медленно разжевывать. Ему даже был слышен сухой хруст разгрызаемых таблеток. Лицо Аки оставалось бесстрастным, а Шинджи даже передернуло, когда он представил, как горько ему должно быть сейчас. - Как ты можешь? - все-таки не выдержал он, хотя еще секунду назад уверял себя, что давно привык. - Неужели это так необходимо? Аки поднял указательный палец - «подожди» - запил лекарство, посидел немного с закрытыми глазами. Шинджи показалось, или с лица правда постепенно уходила нездоровая бледность, что была раньше. Потом потер пальцами виски и открыл глаза. - Так быстрее действует. Помнишь, я говорил… - Но ведь горько же! Аки задумчиво улыбнулся. - Горько. Но знаешь… в этом есть своя прелесть. - Да уж… - Шинджи снова представил, каково это - добровольно жевать такую гадость, и поморщился. - Нет, правда. Сначала действительно горько, а потом… Ты когда-нибудь пил чистую водку? Там так же. Горько, обжигает, а потом сладко становится. Мне кажется, если бы не эта горечь вначале, то и сладко бы так не было. - Мне не понять. - Значит, тебе и не надо, - Аки потянулся. - Можно, я первый в душ? Хочу лечь пораньше.
Во сне шел дождь, и когда Шинджи проснулся, то сначала подумал, что дождь настоящий. Аки прижимался к нему мокрым лицом, целовал шею, губы, лоб и беззвучно всхлипывал, вздрагивая всем телом. - Что, Аки… опять кошмар? - Шинджи погладил его по волосам. Но тот его словно не слышал, продолжал дрожать и обнимал так, что Шинджи даже стало больно. - Ну… ну что ты?.. - он осторожно высвободил руки, накинул на них двоих одеяло и стал успокаивающе гладить Аки по спине, пока тот немного не ослабил объятия. - Не могу, не могу, - зашептал Аки. - Это так ужасно: знать, что скоро все закончится, что рано или поздно группа распадется, и мы с тобой тоже. Все ломается, все же ломается… рушится, как ты можешь быть спокоен? Он прижимался губами к самому уху Шинджи, шептал, захлебываясь словами и слезами, не надеясь услышать ответ, не ожидая, что станет легче - просто выплескивал свой кошмар. Шинджи не останавливал его, не успокаивал, молча вытирал с лица слезы и обнимал, гладил по спине, по волосам. От мысли, что когда-нибудь Аки может уйти от него только чтобы оправдать собственные страхи, ему становилось больно. Но именно в эти моменты он сильнее всего любил.